Ляля, 60 - 16 июля 2010 03:47

Мода.

Мода это необычное. На фоне общего пейзажа появляется иное, обращает на себя внимание. Модный человек имеет возможность (если не дурак) использовать внимание корыстно. Внимание это активное состояние зрителя, когда он забывает о насущном и глазеет на модное (иное, необычное) существо. В момент потери концентрации человека на своих заботах его можно брать голыми руками: давать простые команды, поручения, обращаться с просьбами, вызывать к себе расположение и таким образом решать проблемы на работе с начальником, коллективом; пользоваться поддержкой общества в трудную минуту в простых случаях, и неплохо зарабатывать (как Ксения Собчак) приложив ум и смекалку.

Модное явление развивается во времени и пространстве. Общество, его индивидуумы в целях обретения популярности, а значит пользы и выгоды перенимает явление и распространяет внутри себя. Модное становится достоянием широких масс и теряет актуальность. Чтобы спасти оригинальность, модная идея обрастает деталями до вычурности, гротеска. Явление, перегруженное деталями в определённый момент становится комичным и идея рушится. Ей на смену приходит резкое «наоборот».

Фигура

В 1964 году, когда я родилась в моде были моя мама, Людмила Зыкина, Мереллин Монро и Татьяна Доронина. Женщины, выглядящие практически как клоны или персонажи компьютерной игры одного художника. Средний рост, с попой, с огромной грудью, с утянутой корсетом талией и круглой головой. Моя мама и её подруги, все женщины Советского Союза, выглядевшие одинаково, пришли на смену Любви Орловой, Греете Гарбо, Марлен Дитрих, Бриджит Бордо с их модной в те времена мальчишеской худощавостью, прилизанной горячей укладкой волос, тонкими бровями, прозрачными глазами, маленькой грудью и узкими бёдрами, в шелковых длинных струящихся платьях, мехах. Холодные, неприступные.

Любовь Орлова, правда уже была полновата на фоне модных коллег по цеху и старалась выглядеть стройнее. Она стала переходной ступенькой к глобальной
пышке Мерелин Моно, которую растиражировал весь мир и Советский Союз. Толстуха Мереллин опрокинула надоевших тощих анемичных девиц с аккуратными причёсками. Губастая, зубастая, лохматая, в откровенных (в противовес замотанных в меха и кружева красавиц её времени), но женственных шелках, облегающих полные бёдра и фактически огромную простите задницу, в вульгарных чулках, вызывающая и грубая Мереллин снесла модное явление и явилась им самим.

Причёски

Народ обомлел от такой прелести и начал усердно на свой лад, кто как смог и понял копировать заокеанскую диву. Шальные, взбитые ветром кудри Монро в версии советских женщин превратились в одуваники. Вариант советской Мереллин Монро предложила Людмила Зыкина и Майя Кристалинская. Уверенно поддержали образ Татьяна Доронина, и все остальные. Статные среднего роста 52-56 размера тётки, утянутые по талии, в юбках прямых до колена, гипюровых прозрачных блузках, чтоб было видно кружево белья с круглыми головами а ля одуванчик под сенью куста малины и искренним взором широко распахнутых глаз женщины наводнили родную страну.

Они отрезали длинные волосы, завили их мелким бесом химическим способом (для прочности планируемой конструкции), накрутили на толстые бигуди, предварительно облив пивом, высушили, начесали, а затем с невероятным искусством, сложными инструментами (расчёсками нескольких видов), а также особых крепежей уложили в шары, поверх которых, как инкрустация вились тонкие узоры кудрей. Этот шар был густо залит лаком для устойчивости. Женщины спали на особых подушках, чтоб сохранить причёску дня на 4-5. Все эти ухищрения были направлены на имитацию жизнерадостной причёски Мерелин Монро и в процессе адаптации к реалиям жизни работающей женщины превратились в такие вот инкрустированные одуванчики. Вот оно нагромождение деталей: увеличение размера до с 48 размера Монро до 56 Дорониной, сложнейшая причёска, меняющая со временем форму (позже стали поднимать затылки, как у Людмилы Прокофьевны в «Служебном романе»).

В любимом пионерском лагере от комбината «Стройпластмасс» в 1978 году юноши и девушки причёски носили резко противоположные маминым, а именно: никаких начёсов, взбитых шаров из волос вокруг головы. Остро в моде были мальчишеские стрижки: ветерок, женственная «сессон» а ля Мирей Матье. Начёсы и их элементы отпали, перестали быть модными в один день.

Сексуальность

Холодные, пронзительные, но неприступные королевы мира – Грета Гарбо и Марлен Дитрих без поп и жалкими холмиками вместо нормальной женской груди манили бездонностью светлых глаз, тайным мерцанием меха и драгоценностей, загадочными сеточками на груди, вуалями, мушками, перчатками. Всё вскользь, намёк, догадка, воображение. Предполагалось, что под струящимися и мерцающими тонким светом деталями располагается такое же сказочное и эфимерное тело, которое срочно надо познать, иначе не жизнь. Женщина – загадка, которую кровь из носу надо разгадать ценой всего, что есть на свете. Брильянты, норка и соболя усиливали основную мысль притягательности и таинственного сияния женской сексуальности.

Мерцали, мерцали, меха напяливали всё больше, шелка накидывали на кости всё тоньше, женщины становились всё прозрачнее и бледнее

Бац. Неприступность перестала быть модной.

Развратные, толстожопые американки, горластая Софи Лорен с попой, которая в экран не влезает, очаровательная пышная Джина Лолабриджида и эта, которая Клеопатру играла. Горластные, смачные, целующиеся на сеновалах, горячие женщины
с разодранными корсетами и вываливающимися их них румяными грудями. Однако неминуемо в качестве хэппи энда выходящие замуж. Бьющие мужчин по морде за внебрачн