Алексей, 50 - 21 октября 2007 00:37

Агония бабского лета. +10. Город замер в ожидании холодов. Качество отопления регулируется окнами нараспашку, девчата донашивают последние мини-юбки, зимняя резина на бульдозер извлечена и любовно протерта ветошью…. Опять пришлось одеть футболку. Хотя пуховичок на расстоянии вытянутой руки… Ждет…
Когда вечерняя осенняя тьма сгустилась до такой степени, что стало невозможно отличить благонамеренных граждан от негодяев, мы с мастером ландшафтов Марго, тихо скрипнув калиткой, выбрались из своего логова. На мне темная куртка, на подельнице Марго темная курточка, на собачке темной маскировочной масти шерсть. Каких-то двести шагов — и мы скрылись от любых глаз.
Мы не собачку гуляем, нет. Мы по делу. Собачка с нами заодно, соучастник. Гуляет и какает чисто только для вида. А мы идем воровать. У меня в правой руке поводок, а в левой — добрый воровской инструмент. А со мною рядом тихим шагом идет Марго. И в руках у нее мешок и большая сумка. Чтобы нести домой то, что мы с нею сопрем сегодня.
Дорога наша через поле вон туда, где много деревьев. Где стена. Где было раньше кладбище, говорят старожилы. Где в это время ни один путный человек не пойдет. Только мы. С большой зубастой собачкой. С временно зачеркнутой заповедью в душе. "Не укради". Хорошая заповедь. Мудрая. Но не здесь, не сегодня и не для нас.
Там, куда мы идем, того, чего мы сопрем — три штуки. Очень жаль, что мы не сможем украсть сегодня все три. Очень здорово, что мы все равно все три их сопрем. Один большой завернутый предмет нынче, два маленьких завернутых завтра. Мы не фраера. Жадность нас не погубит.
Обходим слева, поворачиваем за угол длинной высокой стены объекта. Доходим до пролома в стене. Входим внутрь. Абсолютная тишина. Когда-то здесь была и охрана, и многолюдье, и чьи-то лица выглядывали из разбитых давно окон, и чьи-то ножки топали по дорожке. Бетон остался, ага. Хрена ль ему, бетону-то, будет... А столбы с фонарями повалены. А дома разрушены. Жаль.
— Ау, ты где? Эй-эй! Мы пришли!
Ишь ты, прячется. Ну да от нас не спрячешься. У нас ведь собачка с нюхом и фонарик с новыми батарейками. От нас не скроешься. Мы собачку не просим и фонарика не включаем. Мы все прекрасно помним и туда идем, куда Марго только что пальчиком показала.
— Опа! Вот ты, где, сюсик мой! Зюзик мой ненаглядный! Мумзик миленький!
Стоит, ага. Куды ж денется... Они сами-то ходить не умеют. Они сами только стоять умеют, и все. Это, правда, они отлично умеют. Поэтому вот так сразу с кондачка-то и не сопрешь. Нужен хоть какой-нибудь инструмент.
У меня не хоть какой-нибудь. У меня прекрасный и новый. И пользоваться им я худо-бедно умею.
— Осторожнее! Не сломай! — это мастер Марго. Глазами на шухере, ушами мои действия контролирует. Я стараюсь. Ну, может, чего и отломаю впотьмах.
— Наклони-ка!
Подойдя, она помогает.
— Оп!.. па-а-а...
Готово. Суем в мешок. Все, конечно, не войдет. Кое-что немножко будет торчать. Ну да ладно. Еще ведь темнее стало, пока возились. Донесем. Инструмент — в кустики спрятать и травкою прибросать. Пусть лежит. Завтра опять придем.
— Ну, тютик мой масенький, потопали к дяде на объектик? Дюдик мой хорошенький! Все. Пошли.
И мы уходим. Вчетвером. Трое сами, а четвертый — молча у меня на плече.

• 
• 
•