McFly, 50 - 8 августа 2007 14:04

Вам нравится такой лозунг: "Один за всех и все за одного!" Но почему же за всех? Почему же среди нас не родился другой призыв: каждый за каждого! Ведь он, казалось бы, отвечает вашим добродетелям? Но нет, это не наш клич. Здесь потеряно все, здесь братство потеряно, здесь отсутствует хор. Это благородно, конечно, "каждый за каждого", но где же гарантия? Где же уверенность? Никаких гарантий нет в донкихотстве. Только братство дает гарантии, только братство обеспечивает... И вот мы живём, и я порожаюсь: каждый у нас против каждого и все же - один за всех. И ведь не знаем мы, что извратили великий лозунг.

...А потом я поняла: "один за всех в каждом!" - вот ваш девиз. Нам человек не нужен. Мы и не знакомы с ним. Нам нужно это все в человеке, потому что забота о себе превратила каждого из нас в наше братство, так что каждый из нас – это, прежде всего, как все.

И нет человека самого по себе, есть только брат/сестра – рыбак/рыбачка нашего братства. От того, хорош они или плохи как брат/сестра, хорошо или плохо и нам. Есть еще я - никто вам, просто я. И плоха я или хороша - я мешаю всегда, я вредна вам, сколько бы я вас ни любила...

... я не любовь к ближнему советую нам, я советую нам любовь к дальнему. Дальние расплачиваются за нашу любовь к ближнему, и если мы только впятером собрались, всегда должен умереть шестой...

Люди как пчелки - повсюду собирают себе впрок и впрок любовь. Но беспечальная мудрость исполнительной пчелы не дана человеку. Пчела ищет цветок. Люди собирают любовь друг у друга. Собирающее любовь человечество не похоже на растворенную в цветочном поле пчелиную семью. Собирающее человечество копошится само в себе - оно напоминает рой, который я видела однажды целиком повисшим на бороде доброго пасечника тяжелым ее продолжением до самой земли. За той жутковато-живой целостностью нельзя было разглядеть отдельной пчелы, рой жил собственной жизнью, безучастной ко всему, кроме себя...

Люди ищут друг у друга чего-то себе, сбиваются этим в рои. Рой живет, поглощая отдельную жизнь. Бедное мое сердце, слабая моя голова! Я вижу как жизнь-копошение подчиняет, впитывает и замещает подлинную жизнь. Маленькая, но настоящая жизнь растворяется в темной утробе роя. Я чую мерный гул беспрерывного переваривания, исходящий из этого фантастического желудка. И вот мне уже слышится сытое чавканье - должен же был кто-нибудь предварительно сожрать нас и проглотить!..

...А что, если б я искала, но не для себя? Стала бы тогда искать себе-подобных? Может быть и меня, как мудрую пчелу, поманил бы цветок. И я бы вырвалась, отлетела. И нашла...
Но что я нашла бы тогда? Пожалуй, я догадалась: это было бы другое братство.

• 
• 
•