Влад Бау, 36 - 13 мая 2013 19:51

Пять вечера. Солнце не спешит клониться к закату, душный воздух хватает за горло, обжигающий ветер слепит.

Странник застыл на краю обрыва. За спиной отдавали жар бетонные плиты. Внизу, за узкой полоской глинистого пляжа плескалась грязная лужа салтовского Карьера.

На противоположном берегу раздался взрывной хохот захмелевших девиц. Худой паталатый парнишка принялся грубо терзать ненастроенную гитару.

Через дырку в заборе в десяти шагах от края обрыва периодически снова люди. Одни были с пустыми флягами (они спускались вниз, по бетонной дорожке, ведущей к слабому мутному ручейку, вода в котором скрипела на зубах кристалликами песка), другие – с пивными бутылками наперевес (в основном молодёжь).

Странник стоял к ним спиной. Губы Странника были плотно сомкнуты, лоб избороздили мрачные морщины задумчивости. Странник периодически прикладывался к ополовиненной двухлитровой пластиковой бутыли, с прохладным золотом разливного яблочного сидра. При каждом глотке серое лицо странника слегка светлело, но как только бутыль снова опускалась вниз, забрала век вновь падали на глаза, оставляя лишь узкие прорези.

Нет, не от солнца щурился безликий мужчина, чей возраст по совокупности холодно-циничного взгляда и молодых, живых рук нельзя было определить. Тёмная, с проседью щетина коротким частоколом укрывала шею и щёки Странника.

В кармане его заношенных чёрных джинсов зазвонил телефон. Странник хмыкнул, и приложился к баклаге уже надолго. Фляга не простилась с его губами до тех пор, пока телефон стыдливо не заткнулся.

– Всем... Что-то... Надо... – Еле слышно, сквозь зубы прошептал Странник.

За спиной послышались знакомые, тяжёлые шаги. Так ходят, не таясь. Мощно впечатывая толстые подошвы массивных туфель в горькую дорожную пыль. Странник знал только одного человека, ступавшего вот так, всей стопой одновременно...

– Чего тебе? – Бесцветно, Спросил странник, не оборачиваясь.

– Да решил вот тебя проведать... Слыхал, беда у тебя... – Глубоким, грудным голосом пробасил Друг, став рядом со Странником.

– Не беда, братюнь. ОКАЗИЯ. – Оскалился Странник, широко распахнув льдистые, волчьи глаза, и угрожающе упёршись тупым и мрачным взглядом в переносицу Друга.

Друг молча выдержал этот взгляд прирождённого убийцы.

Друг был одним из немногих, кто от такого взгляда не робел, и не прятал глаз.

Странник, рассудительный и чопорный, сейчас походил на бледную тень. Лишь в глубине вновь сузившихся глаз-бойниц билось тревожное, тёмное пламя.

– Может помощь какая, деньги там, ещё что-то? Сделать чего? – Просительным голосом проронил Друг.

– Убей. – Шепнул Странник.

Пылающая тьма в его глазах исчезла, оставив лишь пепельный налёт печали. Странник в три томных, медленных глотка опустошил наконец бутыль с сидром, и швырнул её, пустую, на кучу мусора неподалёку.

Друг по-братски обнял Странника за плечи одной рукой, ощутив, как холоднО под тонкой тканью футболки слабо подрагивающее тело.

– Всё. Будет. Хорошо. – Раздельно проговорил Друг, разворачивая странника к себе лицом.

– Будет. – Неожиданно легко согласился странник. – Для неё. И для хлыща этого, как его там звать, урода, убил бы... А для меня всё будет никак. Вон пью-пью, а не косею... Холодно... Знобит.

– Ты же сильный... Тебе надо взять себя в руки. Надо жить дальше. Ну разбили тебе сердце!? Через два года счастья разбили, знаю, больно! И то, что на кольца деньги уже собирал, тоже знаю! Ты когда спал-то последний раз? Когда последний раз брился? Как тебя, Бармалея, ещё с работы не выгнали-то?!– Возмутился Друг, схватив Странника за ворот футболки и тряхнув так, что у бедняги клацнули зубы.

Странник молчал долго, и только потом, одними губами произнёс:

– Больно. Очень.

– Давай, я, старик, домой тебя отведу... Видок у тебя – краше в домовину кладут.

– Не хочу домой. Там холодно...

– Холодно!? Сдурел!? Тридцать семь градусов за бортом, ни облачка на небе!!! А ему «холодно»! – Вспылил Друг, до хруста в пальцах сжав кулаки.

– Холодно. – Упрямо повторил Странник, правой рукой касаясь нагрудного кармана футболки, за которым, под бледной кожей, увитой жёстким чёрным волосом, в клети рёбер билось сквозь боль сердце.

Источник холода.

– Побудь со мной. Давай молча посмотрим на небо. Я оклемаюсь. Со временем. Ты купишь мне выпить? – Хриплым от сдерживаемых слёз голосом проронил Странник.

Другу идея не понравилась, но протрезвевший Странник впал бы в ещё большую меланхолию. Друг кивнул, и испарился через дырку в заборе. Он вернулся через десять минут с четырьмя бутылками пива.

До заката они оба молча взирали на бездушную небесную лазурь...

О чём думал хлюпающий носом Странник осталось загадкой. А Друг в очередной раз отметил, что эта вертихвостка, которая Любовь, всякий раз открывая двери для одного, захлопывает их для другого...

• 
• 
•