Созерцалов, 41 - 28 октября 2011 19:48

«Осеннее произведение»

Осень – пора размышлений и лирики. Пора желтых листьев, нудных дождей и унылых луж.
Осенью люди накидывают на себя тяжелые серые одежды и растворяются в толпе. Деревья, наоборот, раздеваются. Причем, медленно и красиво, как породистая стриптизерша.
Птицы выстраиваются в главный масонский символ и улетают на юг.
Весной и летом, через лужи перепрыгивают. Осенью, тупо перешагивают. Весной и летом, толпа бежит, как молодой ручеек. Осенью, тянется, как кисель.
Алкаши переходят с «балтики №9» на дешевый портвейн. Авторы с «балтики №7» на коньяк.
Когда у меня не было седых висков, осень протекала веселее. Ко мне приходил старинный друг. Я покупал водку, а он тырил из подвала родителей маринованные огурцы. Мы выпивали и обсуждали игру сборной России по футболу, а главное девушек. Он постоянно меня увещевал:
- «Постоянную телку надо заводить осенью. Закручивать на зиму. Сам посуди, летом можно снять бабу, где угодно: на пляже, в парке, в дешевом открытом кафе… А зимой, где снимать?..»
Кстати, он настоящий кладезь забавных историй. Но мое перо не берется их воспроизвести. Слишком много постельных сцен. А если их убрать, то получиться однообразно и скучно, как завывание квартирной вытяжки.
Теперь, он женился и стал примерным семьянином. Недавно побывал в его семейном гнездышке. Я приютился на кресле и пил травяной чай. Семейная чета расположилась на диване. Она светилась от счастья, он, задумавшись, созерцал потолок. Между ними завязалась увлекательная беседа.
Она:
- Вась, скажи. А сколько у тебя было женщин до меня?
Он (отстранено):
- Не знаю. Я их не считал.
Она (с неподдельным интересом):
- Ну, примерно? Десять?
Он:
- Да, поболе.
Она:
- Двадцать?
Он:
- Поболе.
Она:
- Пятьдесят?!
Он:
- Поболе.
Она (теряя терпение):
- Сто?!!
Он:
- Поболе…
Она (раздраженно):
Удивительно, как он еще у тебя не стерся?! Даже мне, что-то осталось!
Он (очнувшись):
- Что? Извини, я задумался. Про что ты спрашивала?..
Я допил чай и ушел. Как говорил Воланд: - «Оставим их вдвоем. Не будем им мешать. И, может быть, до чего-нибудь они договорятся».
Лично я, люблю осень. Лирика благоволит творчеству. Перо нежно скользит по бумаге, налитый в рюмку янтарный нектар терпеливо дожидается своего часа…

«Маленький кусочек мозаики судьбы»

История эта началась утром, когда жизнь еще имеет хоть какой-то смысл. Вернее, не началась, а продолжилась. Только глупец думает, что утро, это начало. На самом деле, утро – это продолжение…
Итак, наступило утро. Точнее, не наступило, а приперлось, как Наполеон в 1812 году. Вчерашнее эклектическое возлияние отдавало в печень. В блокноте покоилась малопонятная запись: «Амбивалентность, переходящая в принципиальную трансцендентальность». Но, как говорил некто Созерцалов: «Любое похмелье, рано или поздно заканчивается. В лучшем случае – пивом, в худшем – инфарктом». В моем случае, оно закончилось чаем с лимоном. Не самый плохой вариант…
Когда-то, меня посетила высшая мудрость: судьбу нельзя изменить, но, зато, ее можно описать. С тех пор, я этим и занимаюсь.
Эти размышления привели меня на Набережную. Набережная не лучшее место в нашем городе, но из худших, оно лучшее. Там меня ждали друзья.
Знаете, кто такие друзья? Это те, кем вы хотите иногда быть. Но, в силу скабрезности вашего характера, у вас этого не получается.
Мы расположились на газоне. Такой газон я видел на одном захолустном ипподроме. Впрочем, уже осень…
Затем, направились в кафе. Кафе «Мармеладница» поразило убогим обслуживанием.
В советские времена, наш общепит отражал отношение государства к своим гражданам. То есть, дешево и сердито. Сейчас, все зависит от владельца и персонала. То есть, от конкретных людей. Наверное, это и есть – демократия.
Потом, был домашний концерт. Текила и песни под гитару.
День закончился писанием вавилонов.
Вообще, жизнь свободного художника невероятно скучна, как в раю. Творчество, алкоголь, живая музыка, шикарные женщины…
Так о чем эта повествушка? Да, ни о чем. Один день обычного человека. Маленький кусочек мозаики судьбы...

КОНЕЦ

• 
• 
•